5. Пермская система слоев

Позднейшие отложения палеозойской эры носят названия пермской системы, или диаса. Нижний отдел этой системы, достигающий почти 400 м мощности, состоит из горных пород, отложенных первоначально в виде осадков на дне пресноводных озер. Характерными представителями горных пород пермской системы являются красный песчаник, богатый окисью железа, и известняк, получивший у рудокопов Германии наименование цехштейна, или шахтенного камня. Растительность пермской системы — прямое продолжение каменноугольной. Каламиты, как и там, торчали из воды болот и разливов, а лепидодендроны и сигиллярии высились по берегам водоемов. Однако они менее многочисленны и, по-видимому, вымирают, их вытесняют папоротники и хвойные деревья, а в самых верхних слоях — проникающие постепенно и в Европу растения глоссоптериевой флоры. Наследниками кордаитов становятся дадоксилон и вальхия, деревья, близкие уже к современным араукариям, этим оригинальным соснам южного полушария.

Пермские отложения тянутся сравнительно узкой полосой вдоль западного подножья Урала. Некогда они соответствовали здесь морскому побережью. Флора их носит тоже переходный характер от каменноугольной к флоре позднейшего периода.

Семенные папоротники (Pteridospermae) с их жесткими листьями и семенами, сидевшими по краям листа, были широко распространены в пермскую эпоху. Роды Леслейя, гангамоптерис и глоссоптерис с простыми листьями особенно характерны. Глоссоптерис чрезвычайно широко распространен в отложениях всего южного, или так называемого гондванского материка, в Австралии, Индии и Африке. Широким распространением пользовался также семенной папоротник тинифельдия с двоякоперистыми листьями. Гигантоптерис, представленный многими видами в Северной Америке, на острове Суматре, в Китае и Японии объединял группу лиан с крупными листьями и цепкими листовыми усиками.

Глоссоптериевая флора открыта также в Сибири и на севере Европейской части Союза.

Голосеменные растения сильно развились в пермскую эпоху. Дадоксилон (он же араукариоксилон), настоящее хвойное дерево, в древесине которого очень характерны на срезах тесно стоящие ряды окаймленных пор, дал более 30 видов. В Кузнецком бассейне найдены угли, состоящие из слежавшейся массы листьев хвойного Mesopitys Tchihatcheffii, среди которой находились во множестве различной толщины, почти не деформированные, веточки того же растения, без коры, которая в виде отдельных обрывков встречается то там, то здесь среди листьев. Эта минерализованная слежавшаяся масса листьев и веток между ними живо напоминает подстилку (лесной войлок) во влажном тенистом лесу, образующуюся в нем, как результат накопления теряемой деревьями листвы, которая вследствие обилия влаги в почве и плохой аэрации ее обыкновенно «не успевает перегнивать». «Этот пласт угля следует признать образовавшимся на месте, как результат жизни болотистого леса, состоявшего из Mesopitys Tchihatcheffii, подобного современным лесам из таксодия» и других деревьев в Северной Америке (М. Д. 3алесский. Естественная история одного угля. 1916. стр. 4). Началось также развитие саговников, гинкговых и пр.

Рис. 10. Лист семенного папоротника Callipteris Zeilleri (Zalessks) из Кольчугинской копи в Кузнецком бассейне (по М. Д. Залесскому)

В последнее время остановили на себе внимание также особые угли — сапромикситы с р. Барзаса, притока р. Томи, впервые исследованные М. Д. Залесским. Уголь этот состоит из ослизнившихся бурых водорослей. Лентовидные стебли - вильчато-ветвящиеся, на поверхности их нашлись и органы плодоношения с ясно сохранившимися оогониями, содержавшими по одной оосфере (яйцевой клетке). Водоросль эта близка к современной морской водоросли гиманталии и была названа Залесским Himanthaliopsis Sniatkovi. Толща водорослей была пронизана, в период их разрушения гниением, плесенями, близкими к роду мукор, дрожжами и грибками актиномицетами. Немало сохранилось здесь и остатков различных бактерий.

Перейдем теперь к тем изменениям среды, которые так резко отражаются на переменах в составе пермской флоры, по сравнению с типичной каменноугольной. По Вальтону, великое оледенение гор южного полушария можно считать установленным для верхнего карбона и предпермского времени. Позднее снижение горных стран дает все возрастающее развитие засушливым климатам. Соответственно этому развиваются пестро-цветные и красноцветные толщи. Можно сказать, что возник новый красный материк. Наметилась впервые правильная смена времен года, так как древесина деревьев пермской флоры обнаруживает ясное наличие годичных колец, отсутствовавших совершенно в окаменелых древесинах каменноугольного времени.

В средней части пермского времени продолжалось развитие голосеменных, появились роды: байера, кладофлебис, диоонитес. Продолжалось развитие хвощей каламитов, примером чего можно считать появление Neocalamites Merianii в пермских отложениях Кореи. Последние находки в Корее и в Китае дают картину разнообразного растительного мира, в котором, по А. Н. Криштофовичу, заложены уже черты позднейшего мезозойского периода.

Последние работы японских ученых (Е. Коn. Оn generа Tingia and Tingiostachys from the lower Permian and the Permo-triassic beds in North Korea. Jap. Journ. Geol. Geogr., 1929, 6, 113-147) дают следующую флору для нижней 0ерми. Изобиловал Pterophyllum carbonicum Sсhenk имевший плоские облиственные побеги, несшие 2 ряда крупных листьев с одной стороны и 2 ряда мелких с другой. Плодоношения этого растения послужили поводом к переименованию его в тингию Tingia carbonica (Sсhenk) Halle, спорофиллы его сидят на вильчатой оси и имеют 4 споровых камеры, приближаясь к современному роду псилотум. Была ли тингия водным организмом или же ее ползучее корневище росло на земле или на других растениях, это не выяснено. Далее следует Koraia koraiensis, представленная органом, похожим на воротничок или на чашу; неизвестно только, что помещалось в этой чаше, семя или спорангий.

Глоссоптерис и его спутники оказались погребенными также и в области антарктического материка вблизи южного полюса. Так в песчаниках земли Виктория, у Феррарского ледника, найдены листья Glossopteris и куски древесины хвойного Dadoxylon. В восточной Азии глоссоптериевая флора не появлялась и древняя флора держалась там почти до конца пермского периода, когда влажный пояс стал отодвигаться к югу и этим положил предел последним остаткам флоры палеозоя, тем более, что после почти максимального развития суши в восточной Азии снова началось наступание моря и затопление частей материка.